Нашла литературную теорию своей жизни -- теория девяти рас, "вкусов" любого художественного произведения. 1-4 век н.э.
Знакомлюсь с ней с восторгом. Именно так я чувствовала и так строю свои произведения.
Изначально было восемь рас (rasa - "flavour", "essence"): sringara (любовь), hasya (смех), raudra (гнев), karuna (сострадание), bibhatsa (отвращение), bhayanaka (ужас), vira (героизм), adbhutam (удивление).
Позднее к ним добавили девятую, santarasa (покой, выход за пределы эмоций).
Шантараса стоит наособицу -- говорят, остальные расы возникают из нее (как мир из Брахмана) и в нее возвращаются. Еще говорят, она как бесцветная нитка, на которую нанизаны разноцветные бусины -- она принимает цвет этих бусин, но держит их вместе. Наш преподаватель говорил по этому поводу, что познание Брахмана через искусство даже интереснее простого его созерцания -- по крайней мере, так он представлен в своей многообразной проявленности.
Говорят еще, да ладно, в ней нет эмоций, какая же это раса? Вполне себе раса, поскольку ты можешь вкушать через нее блаженство ("all the rasas are of nature of bliss"). Шантараса -- не отсутствие, а трансценденция цвета, эмоций, страстей, успокоение их в первоначале.
Восемь рас -- по сути, восемь дорог к шантарасе. Разные пути к одному и тому же.
В рамках одного произведения, особенно длинного, расы, конечно, могут присутствовать и совместно (хотя не все со всеми сочетаются, что логично), но одна является доминирующей и задает общий тон-настроение (sthaviriya).
И я поняла, что больше всего стремлюсь к тому, чтобы общий тон-настроение моих романов -- по крайней мере, у того, который я пишу сейчас, потому что там это наиболее важно -- был именно santarasa. Чистый белый снег. Что там происходит, вообще не имеет значения. Оно и для героя значения не имеет, и для автора, и для читателя, думаю, тоже, Абхинавагупта говорит, тут наблюдается параллелизм.
Но не имеют значения не постольку, поскольку эмоционально не задевают (некоторые герои точно бы хотели, чтобы их поменьше задевали эмоции), а постольку, поскольку есть установка на их трансценденцию и есть уровень покоя, который выше происходящего.
И главный герой, и его учитель участвуют в очень эмоционально окрашенных событиях, но видят себя спящими -- одновременно пребывают в безвременьи (в первобытном океане или в детском саду) и включаются в текущую хронологически окрашенную жизнь. Что, вообще говоря, снимает любые жизненные противоречия и ограничения... но на очень высоком уровне духовного самоконтроля. А иначе это просто ведет к двойственному восприятию всего проявленного вообще. Если ты берешь в руки вазу, ты поставишь ее на место. Если тебе нравится ситуация -- она несомненно изменится. Если ты любишь человека -- это обязательно закончится, и навряд ли очень радостно. И, естественно, если ты выбираешь жить -- ты умрешь.
Чем больше я думаю об этой дихотомии (проявленной еще в первомифе африканских народов о человеке-внутри-озера: "Можно мне выйти?" - спросил он бога, тот сказал: "Да, но ты умрешь", тем больше нахожу, что она очень активно проявлялась в искусстве, это все сюжеты о сверхъестественных существах, которым нужен брак или контакт с человеком из плоти и крови (когда они не хотят их съесть или выкупаться в их крови, не столь важно -- это тоже контакт), чтобы обрести жизнь, судьбу (и смерть). Или, там, браки эльфов и людей у Толкиена. "Герр Маннелиг" мой любимый весь об этом. Зачем этому дикому существу благородный рыцарь, зачем так его упрашивать?.. Читаю комментарии: потому что очень хотелось обрести человеческую судьбу. В подарки, между прочим, что только не предлагалось! Но Маннелиг, в соответствии со своей картиной мира, устоял перед нехристианским искушением. В скандинавском фольклоре такие существа, как эта зеленая дама, сторожат дороги в волшебные страны; и от нее я в свое время вышла к захватившим мое воображение неккам, которые могут жить на поверхности и даже с кем-то, но не очень долго, потому что начинают скучать по дому. Впрочем, это касается не только водяных -- в индийской мифологии такое случилось с апсарой, которая убежала от мужа и отказалась возвращаться назад. Человеческая судьба человеческой судьбой, но не много ли ты теряешь?..
Я не оригинальна - вопросы, которые меня волнуют, это вопросы меры, а в плане сути они отлично были рассмотрены в "Нарциссе и Златоусте" Гессе. Проблема в том, что обычно один человек -- и Нарцисс, и Златоуст, если он не совсем эльф в Валиноре, и самая живая и включенная его часть потенциально и сама мертвая и та, где больше всего больно. Но духовная трансценденция всего -- тоже не выход, точнее, она происходит естественным образом и в должный срок (тут индийцы с четырьмя стадиями жизненного пути опять как в воду глядели), иначе есть риск выдать отмороженность собственной души за отсутствие интереса к проявленному, что, мне кажется, к сожалению, бывает довольно часто. Интерес не интерес, здесь -- то же, что и там, ты есть то, об этом и Христос говорил, и Упанишады.
Но вернемся к расам.
Шантараса, в которой только шантараса -- это, конечно, утопия. Или чаньские стихи. Роман так не напишешь. Там обязательно будет что-то еще: у меня, простигосподи, всегда в самых неожиданных местах вылезает hasya -- комедия. Конечно, sringara, куда без нее, я бы и хотела иногда без нее, но не получается, про любовь всегда интереснее всего, хотя я точно понимаю любовь не так, как индийские классики.
Больше всего меня цепляет, как я вижу по своим сюжетам, karuna, сострадание. Как в махаянских притчах один миг настоящей каруны может очистить твой взор и вознести тебя на небеса, так примерно и у меня, с той же поправкой -- герой махаянской притчи до этого 12 лет медитировал, хоть и считал, что безуспешно, и у меня такой возможности очищения взора предшествует очень долгое воспитание чувств, иногда трудное, иногда болезненное, иногда просто субъективно страшное -- потому что ты постоянно оказываешься в новом, незнакомом, неведомом и все больше -- в безграничном и менее безопасном. Долгая дорога очищения, чтобы увидеть сияние мира.
Karuna, которую я терпеть ненавижу -- это как в "Маленькой жизни": автор бьет героя, чем может, а все остальные в шоке (включая читателей), но, конечно, испытывают сострадание. Впрочем, думаю, индийские драматурги бы со мной не согласились -- это не karuna, это вообще не имеет отношения к rasa. Rasa невозможно создать -- но когда ты оказываешься в ней, ты оказываешься за пределами времени и пространства. Тут ты не за пределами времени и пространства оказываешься, а с мокрой от слез подушкой в обнимку и никакой трансценденции не происходит. Нас же интересуют глобальные теории, катарсис и вообще этичный способ ведения хозяйства.
Я думаю, karuna -- универсальный путь к шантарасе. Если ты хоть однажды увидишь другого as is, у тебя высоки шансы сразу же увидеть Брахмана повсюду. Но что такое увидеть as is? Это понять трагизм человеческого существования вообще. Понять -- и превзойти. И для этого -- иметь огромный потенциал и душевный, духовный и чувственный простор. В теории расы вообще много говорят о чувствующем и развитом зрителе, чье сердце подобно зеркалу. Мне кажется, я пишу роман о воспитании такого зрителя с сердцем-зеркалом и так же точно воспитываю себя, и поэтому испытываю такое удовольствие от творчества -- оно сдирает шкуру и выводит за всяческие пределы и автора тоже, я никогда не могла представить себе такие оттенки чувств, до которых я так дохожу.
И все это на фоне чистого снега и умиротворяющего повествования.
Но свои чувства так не опишешь, к сожалению или счастью. Да и герой о них говорил, как пень, то есть никак. Чем больше любишь -- что-то, не только человека -- тем меньше говоришь, сложно представить обратное. Вообще довольно странно создавать словами реальность, где грубое ощущение -- это не только слово, но даже взгляд, но жизнь при этом течет своим чередом -- и через тебя, и через всех.
Странно, но очень любопытно, и возникает ощущение, что возвращаюсь домой и так оно и должно быть.
Творчество -- это поистине воспитание чувств, выход за пределы всех ограничений. Это ведь и есть цель rasa -- transcendence.
Знакомлюсь с ней с восторгом. Именно так я чувствовала и так строю свои произведения.
Изначально было восемь рас (rasa - "flavour", "essence"): sringara (любовь), hasya (смех), raudra (гнев), karuna (сострадание), bibhatsa (отвращение), bhayanaka (ужас), vira (героизм), adbhutam (удивление).
Позднее к ним добавили девятую, santarasa (покой, выход за пределы эмоций).
Шантараса стоит наособицу -- говорят, остальные расы возникают из нее (как мир из Брахмана) и в нее возвращаются. Еще говорят, она как бесцветная нитка, на которую нанизаны разноцветные бусины -- она принимает цвет этих бусин, но держит их вместе. Наш преподаватель говорил по этому поводу, что познание Брахмана через искусство даже интереснее простого его созерцания -- по крайней мере, так он представлен в своей многообразной проявленности.
Говорят еще, да ладно, в ней нет эмоций, какая же это раса? Вполне себе раса, поскольку ты можешь вкушать через нее блаженство ("all the rasas are of nature of bliss"). Шантараса -- не отсутствие, а трансценденция цвета, эмоций, страстей, успокоение их в первоначале.
Восемь рас -- по сути, восемь дорог к шантарасе. Разные пути к одному и тому же.
В рамках одного произведения, особенно длинного, расы, конечно, могут присутствовать и совместно (хотя не все со всеми сочетаются, что логично), но одна является доминирующей и задает общий тон-настроение (sthaviriya).
И я поняла, что больше всего стремлюсь к тому, чтобы общий тон-настроение моих романов -- по крайней мере, у того, который я пишу сейчас, потому что там это наиболее важно -- был именно santarasa. Чистый белый снег. Что там происходит, вообще не имеет значения. Оно и для героя значения не имеет, и для автора, и для читателя, думаю, тоже, Абхинавагупта говорит, тут наблюдается параллелизм.
Но не имеют значения не постольку, поскольку эмоционально не задевают (некоторые герои точно бы хотели, чтобы их поменьше задевали эмоции), а постольку, поскольку есть установка на их трансценденцию и есть уровень покоя, который выше происходящего.
И главный герой, и его учитель участвуют в очень эмоционально окрашенных событиях, но видят себя спящими -- одновременно пребывают в безвременьи (в первобытном океане или в детском саду) и включаются в текущую хронологически окрашенную жизнь. Что, вообще говоря, снимает любые жизненные противоречия и ограничения... но на очень высоком уровне духовного самоконтроля. А иначе это просто ведет к двойственному восприятию всего проявленного вообще. Если ты берешь в руки вазу, ты поставишь ее на место. Если тебе нравится ситуация -- она несомненно изменится. Если ты любишь человека -- это обязательно закончится, и навряд ли очень радостно. И, естественно, если ты выбираешь жить -- ты умрешь.
Чем больше я думаю об этой дихотомии (проявленной еще в первомифе африканских народов о человеке-внутри-озера: "Можно мне выйти?" - спросил он бога, тот сказал: "Да, но ты умрешь", тем больше нахожу, что она очень активно проявлялась в искусстве, это все сюжеты о сверхъестественных существах, которым нужен брак или контакт с человеком из плоти и крови (когда они не хотят их съесть или выкупаться в их крови, не столь важно -- это тоже контакт), чтобы обрести жизнь, судьбу (и смерть). Или, там, браки эльфов и людей у Толкиена. "Герр Маннелиг" мой любимый весь об этом. Зачем этому дикому существу благородный рыцарь, зачем так его упрашивать?.. Читаю комментарии: потому что очень хотелось обрести человеческую судьбу. В подарки, между прочим, что только не предлагалось! Но Маннелиг, в соответствии со своей картиной мира, устоял перед нехристианским искушением. В скандинавском фольклоре такие существа, как эта зеленая дама, сторожат дороги в волшебные страны; и от нее я в свое время вышла к захватившим мое воображение неккам, которые могут жить на поверхности и даже с кем-то, но не очень долго, потому что начинают скучать по дому. Впрочем, это касается не только водяных -- в индийской мифологии такое случилось с апсарой, которая убежала от мужа и отказалась возвращаться назад. Человеческая судьба человеческой судьбой, но не много ли ты теряешь?..
Я не оригинальна - вопросы, которые меня волнуют, это вопросы меры, а в плане сути они отлично были рассмотрены в "Нарциссе и Златоусте" Гессе. Проблема в том, что обычно один человек -- и Нарцисс, и Златоуст, если он не совсем эльф в Валиноре, и самая живая и включенная его часть потенциально и сама мертвая и та, где больше всего больно. Но духовная трансценденция всего -- тоже не выход, точнее, она происходит естественным образом и в должный срок (тут индийцы с четырьмя стадиями жизненного пути опять как в воду глядели), иначе есть риск выдать отмороженность собственной души за отсутствие интереса к проявленному, что, мне кажется, к сожалению, бывает довольно часто. Интерес не интерес, здесь -- то же, что и там, ты есть то, об этом и Христос говорил, и Упанишады.
Но вернемся к расам.
Шантараса, в которой только шантараса -- это, конечно, утопия. Или чаньские стихи. Роман так не напишешь. Там обязательно будет что-то еще: у меня, простигосподи, всегда в самых неожиданных местах вылезает hasya -- комедия. Конечно, sringara, куда без нее, я бы и хотела иногда без нее, но не получается, про любовь всегда интереснее всего, хотя я точно понимаю любовь не так, как индийские классики.
Больше всего меня цепляет, как я вижу по своим сюжетам, karuna, сострадание. Как в махаянских притчах один миг настоящей каруны может очистить твой взор и вознести тебя на небеса, так примерно и у меня, с той же поправкой -- герой махаянской притчи до этого 12 лет медитировал, хоть и считал, что безуспешно, и у меня такой возможности очищения взора предшествует очень долгое воспитание чувств, иногда трудное, иногда болезненное, иногда просто субъективно страшное -- потому что ты постоянно оказываешься в новом, незнакомом, неведомом и все больше -- в безграничном и менее безопасном. Долгая дорога очищения, чтобы увидеть сияние мира.
Karuna, которую я терпеть ненавижу -- это как в "Маленькой жизни": автор бьет героя, чем может, а все остальные в шоке (включая читателей), но, конечно, испытывают сострадание. Впрочем, думаю, индийские драматурги бы со мной не согласились -- это не karuna, это вообще не имеет отношения к rasa. Rasa невозможно создать -- но когда ты оказываешься в ней, ты оказываешься за пределами времени и пространства. Тут ты не за пределами времени и пространства оказываешься, а с мокрой от слез подушкой в обнимку и никакой трансценденции не происходит. Нас же интересуют глобальные теории, катарсис и вообще этичный способ ведения хозяйства.
Я думаю, karuna -- универсальный путь к шантарасе. Если ты хоть однажды увидишь другого as is, у тебя высоки шансы сразу же увидеть Брахмана повсюду. Но что такое увидеть as is? Это понять трагизм человеческого существования вообще. Понять -- и превзойти. И для этого -- иметь огромный потенциал и душевный, духовный и чувственный простор. В теории расы вообще много говорят о чувствующем и развитом зрителе, чье сердце подобно зеркалу. Мне кажется, я пишу роман о воспитании такого зрителя с сердцем-зеркалом и так же точно воспитываю себя, и поэтому испытываю такое удовольствие от творчества -- оно сдирает шкуру и выводит за всяческие пределы и автора тоже, я никогда не могла представить себе такие оттенки чувств, до которых я так дохожу.
И все это на фоне чистого снега и умиротворяющего повествования.
Но свои чувства так не опишешь, к сожалению или счастью. Да и герой о них говорил, как пень, то есть никак. Чем больше любишь -- что-то, не только человека -- тем меньше говоришь, сложно представить обратное. Вообще довольно странно создавать словами реальность, где грубое ощущение -- это не только слово, но даже взгляд, но жизнь при этом течет своим чередом -- и через тебя, и через всех.
Странно, но очень любопытно, и возникает ощущение, что возвращаюсь домой и так оно и должно быть.
Творчество -- это поистине воспитание чувств, выход за пределы всех ограничений. Это ведь и есть цель rasa -- transcendence.